|
ПРАВОСЛАВНЫЙ ДИСКУРС: НЕКОТОРЫЕ ЖАНРЫ И КОНЦЕПТЫ
Настоящая статья ставит своей целью рассмотрение полифоничного дискурса православия, его жанров, ключевых концептов, представлению лексико-семантических групп специфичного вокабуляра православия. Цель изучения и типологизации – дидактическая и лингводидактическая. Вторая цель – подготовиться к поиску переводческой эквивалентности, необходимой в туристической информационной работе.
Исследования дискурса проводятся в России с начала 90-х гг. в русле пионерского подхода Т. Ван Дейка, Р. Водак. Православный дискурс в совре-менном русском языке имеет небольшую историю исследования, изучаются лишь отдельные аспекты, целостной картины не создано. Исследователи–лингвисты иногда православный дискурс трактуют как дискурс, развертываю-щийся вокруг центрального концепта – догмата веры. Это очень обедняет по-нимание православного дискурса, который в нашем представлении являет со-бой совокупность речевых практик, подстилей, жанров с разной риторической задачей, разными концептами, разными стратегиями и тактиками.
В части «Вероучение» книги «Основы православия» прот. Фома Хопко пишет: « …в Ветхом завете, в Церкви Нового завета, в житиях святых, в мудро-сти Отцов Церкви, в красоте творения, и особенно в полноте совершенства Ии-суса Христа, Сына Божия, - Бог являет себя, изрекает, действует…» [8: 9] Та-ким образом, как по концептуально-тематическому признаку, так и по источни-кам православный дискурс полифоничен. В Священном Предании первое ме-сто занимает Библия. Затем следует литургическая жизнь церкви и ее молитва, затем – ее учительные постановления и деяния признанных Церковью Соборов, писания отцов церкви, жития святых, церковное право, и, наконец, иконогра-фическая традиция, музыка и архитектура.
Священное Писание. Центральным текстом в православном дискурсе является Библия, которая, как известно, содержит тексты разных жанров – «много разных писаний : законы, пророчества, историю, поэзию, рассказы, афоризмы, мотивы, письма и символические видения» [8 :10]. При этом сам сакральный текст - Святое Евангелие - читается в православной церкви на церковнославянском языке, предлагается верующим для чтения в достаточно архаизированном Синодальном переводе. Перевод Библии на церковно-славянский язык связан с деятельностью Кирилла и Мефодия. Величественен и возвышен церковнославянский слог: «Преблагий Господи, ниспосли намъ бла-годать Духа Твоего святаго, дарствующего смыслъ и укръпляющего душевныя наши силы, дабы, внимая преподаваемому нам учению, возросли мы тебе, на-шему Создателю. Во славу, родителям же нашимъ на утъшение, церкви и от-честву на пользу».
В сакральных текстах есть что-то непонятное. Но ведь человек приручил пламя свечи! Впрочем, раздаются голоса, что надо дать вновь язык, доступный большинству прихода. Однако, надо просто взять труд подняться к церковно-славянскому и старославянскому языку. Значим труд изучения языка. Ибо что такое писатель или поэт?! Это прежде всего язык. Язык древнерусской литера-туры, язык житийной литературы – этой своеобразной серии ЖЗЛ дореволюци-онной России, язык протопопа Аввакума, Курбского, Державина, языкотворче-ство Хлебникова, Хармса, Пригова. Без церковно-славянского языка нам будет недоступна и литература XVIII-XIX века. Державинская ода «Бог», пушкин-ский «Пророк», Толстой, Достоевский, Куприн, Шмелев, Тютчев, Ахматова- поэт русского православия, Хомяков, Г. Иванов, Ходасевич. Без церковно-славянского языка непонятны прекрасные труды деятелей русской культуры – Аверинцева, Лосева, Лихачева, Н. И. Толстого.
В современном русском языке можно проследить сохранение связи с церковно-славянским языком, в котором сохраняются «корни, связующие нас с Богом» (В. А. Маслова): соревнование – это не современное состязание, а совокупность духовных усилий, ревность ко Христу, убогий – это не ущербный, а от быть у Бога. Послушание – услышать слова Христа и исполнить их, чудо от чути, т.е. слышать, успеть и успех – слова родственные, происходящие от «ус-петь спастись», судьба тесно связана с судом Божьим, человек – словек - Слово, , славяне- награжденные особым даром слова, безобразие – утрата, потеря об-раза Бога, святой – несущий свет, Русь - русый, светлый.. величественны слова молитв, псалмов [9:454].
Красив и таинственен язык священного Писания:
Благословен Плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших! = Пусть будет хорош твой ребенок, потому что он спасет нас.
Из малой ектеньи - пение из псалмов 140 и 141 [ 9 ]:
Господи, воззвах к Тебе. Услыши мя. Услыши мя, Господи. Господи, воз-звах к тебе, услыши мя: вонми гласу моления моего, внегда воззвати ми к тебе. Услыши мя, Господи. Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою; воз-деяние руку моею, жертва вечерняя. Услыши мя, Господи. = Господи, к тебе обращаюсь; услышь меня! Услышь меня. Господи! Господи! Я взываю к тебе, услышь меня, внемли голосу моления моего, когда я обращаюсь к Тебе; услышь меня, господи! Да направится молитва моя, как фимиам. Пред лицо Твое, воз-деяние (поднятие) рук моих – как жертва вечерняя. Услышь меня, Господи!
Оценим, как исчезает волшебное обаяние слов в переводе, исчезает осо-бое благозвучие.
Тексы Библии воспринимаются в образовании как кладезь поздней античности, основание европейском культуры. Библеизмы в современном языке как особый рефлекс в языке и особый стилистический прием воздейст-вующей речи: венец премудрости; вкушать от древа познания добра и зла; влачить бренное существование;, возвращается ветер на круги своя; всякое даяние благо; глас вопиющего в пустыне; да минует меня чаша сия; земля обе-тованная; златой телец; ищите и обрящете; камень преткновения; не сотво-ри себе кумира; не хлебом единым жив человек; отделить зерна от плевел; хлеб наш насущный; хранить как зеницу ока; чти отца твоего и матерь твою; краеугольный камень; злачное место; корень зла; кто не работает, тот не ест; злоба дня; соль земли; блудный сын; заблудшая овца; нести крест;, соло-моново решение; терновый венец; время жить и время умирать; кинуть ка-мень; сучок в глазу другого; что есть истина; бесплодная смоковница; скри-жали; суета сует; иудин поцелуй; тридцать серебренников, да минует меня чаша сия; выпить чашу до дна; страшный суд; геенна огненная; Содом и Го-морра; манна небесная; обетованная земля; зарыть талант в землю; Вавилон-ское столпотворение; камня на камне не оставить; альфа и омега; вложить персты в язвы; знамение времени; построить дом на песке; жнет , где не сеял; не мечите бисер перед свиньями; глас вопиющего в пустыне; книжники и фа-рисеи; взявший меч да от меча и погибнет; кость от кости и плоть от плоти; имя им – легион; козел отпущения; по образу и подобию; в поте лица своего; иерихонская труба; отряхнуть прах от своих ног; почить от дел; колосс на глиняных ногах; невзирая на лица; нищие духом; не сотвори себе кумира; Фома неверующий; беречь как зеницу ока; упасть на достойную почву; притча во языцех; тайное стало явным; никто не пророк в своем отечестве; верблюду пролезть в игольное ушко; посыпать пеплом главу; Ноев ковчег; всемирный потоп; семь пар чистых, семь пар нечистых; отделить овнов от козли;, от лу-кавого; око за око и зуб за зуб; ничтоже сумняшеся; власть предержащая; райские кущи; изгнать из рая; змей-искуситель; отделить плевелы от пшени-цы; на йоту; святая святых; скрежет зубовный; не от мира сего; оливковая ветвь; кто посеет ветер, пожнет бурю; запретный плод; бросать слова на ветер; кесарю кесарево; не убий;не ведают что творят; не судите не судимы будете; блудника вавилонская; мерзость запустения.
Стиль Писания требует воссоздания на языке перевода торжественной возвышенно-архаичной фразы:
Blessed are the keepers of his word who seek Hum with all their heart. They commit not lawlessness, they go His ways.. I seek Thee with all my heart, let me not deviate from Thy commandments.
Блаженны ищущие Его, ибо их есть…ибо идут они путями его…
Тексты церковных богослужений, совершаемых на церковнославянском языке, поразительны в своей ритмике и красоте. Посмотрим на Тропарь Божией Матери перед иконой Ее Казанской [7]:
Заступнице усердная,/ Мати Господа Вышняго,/ за всех молиши Сына Твоего, Христа Бога нашего/, и все твориши спастися,/ в державный Твой по-кров прибегающим./ Всех нас заступи, о Госпоже Царице и Владычице,/ иже в напастех, и скорбех, и в болезнех, обремененных грехи многими,/ предстоящих и молящихся Тебе/ умиленною душею и сорушенным сердцем,/ пред пречистым Твоим образом со слезами,/ и невозвратно надежду имущих на Тя/ избавления всех зол. Всем полезная даруй/ и вся спаси, Богородице Дево: //Ты бо еси Боже-ственный покров рабом Твоим.
Звучит величественно и христианская музыка (гимнография), тре-бующая глубокого проникновения в смысл сказанного .Возносят певчие хва-лебную песнь Господу Богу с простыми, безыскусными словами «Слава тебе, Боже наш, слава тебе. Прииди и вселись въ ны и очисти нас от всякой скверны и спаси, Блаже, души наша».
Со времен поздней античности церковная музыка и церковь являются центрами музыкального профессионализма. В рамках московской, новгород-ской музыкальной культуры созданы высокие художественные ценности. Не чуждой исключительной вокальной традиции православия оказываются искон-ные земли – Тверь, Смоленск. Так, предки современных тверитян распевали распевы, знали гимнографию многоголосия, приобщались к партесному пению.
Православная культура ведет тяжбу с рабскими навыками мысли и речи, с безликим беспределом. «Слава долготерпению Твоему, Господи! Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим!» – красиво и вдохновляюще звучит церковная музыка в преддверии Светлова Христова Вос-кресения. Память – вот что звучит в этой музыке. Память о всепрощении и по-каянии, Суде Божием, самой Жизни, Боге, Любви, Троице в нашем атеистиче-ском мире. Память о том мире, давно ушедшем, о том бытии, где верили и зна-ли, что Бог всеблагий, всемогущий, неизменяемый, вездесущий, всеведующий, где школьники наряду с естествознанием изучали и закон Божий, а почетные горожане стояли в храме у образов Христа, Богородицы, Троицы, святых отцов. Память о мире Б. Зайцева и М. Осоргина, И. Шмелева. Где не требовалось объ-яснять, что такое проскомидия или ектенья. Где Бог «крепкий», что значит «сильный», и «безсмертный», что значит «неумирающий, вечный» . Где Бог пишется с большой буквы, а сами буквы имеют «несовременные» названия гла-голь, добро, зъло, покой, слово, твердо. Где верили и пели : «Ныне отпущае-ши…» Наивном мире, где событиями являются чудесное насыщение народа пя-тью хлебами, исцеление слепцов, где чают Царства Божия на земле, а покуда трудятся во славу Господу, молятся и поют…Где безупречной красоты голоса-ми поют о том, что Бог Христос дал благословение, упразднив смерть, даровав нам живот вечный.
Открывая имеющийся дома Закон Божий для семьи и школы со многими иллюстрациями [3], составленный на исходе века девятнадцатого, читаю: «Большинство русских детей и молодежи находится в окружении иностранной среды, среди различных вероисповеданий и рационалистических сект». Ну словно бы про день сегодняшний…А ведь тогда еще не ведали о крушении, ко-торое будет суждено пережить православию в атеистический двадцатый век.
« Несмотря на потери и приобретения христианства в двадцатом веке, на опыт действительно массового безверия, «народ-богоносец» (Ф. М. Достоев-ский) поет свои гимны Богу. И эта музыка помогает многому. Повторим вслед за С.С. Аверинцевым [1 :3]: «С великим трудом, совершая бесчисленные, дос-тойные слез и смеха ошибки, Россия отыскивает сегодня путь от самообмана к действительности. Не приходится удивляться, что путь этот болезнен и небезо-пасен. Уходят самые дорогие иллюзии; те , которые касаются нас самих… но вот прозреть собственную немощь, ограниченность, прозреть хаос в нашем собственном сознании, положа руку на сердце, едва ли не труднее…»
Текстами Библии и церковных служб не ограничиваются формы совре-менного православного дискурса. Своеобразен, например, жанр современных публичных лекций проповедников. При этом риторической задачей является желание обратиться не к пастве, а к широким слоям народа, зачастую нерели-гиозного и малоосведомленного в области православия (этос ситуации). Этос диктует пафос и логос. Сам Христос говорил на простом языке и притчами. Все знания адресанта могут исчерпываться вузовским курсом атеизма или рели-гиоведения, отрывками разговоров на религиозные темы в быту, штампами масс-медиа, когда-то прочитанной книгой. Среди успешных риторов мы на-блюдали дьякона о. Андрея Кураева, проф. МДА А. И. Осипова. Известны и многочисленные книги для прихожан и желающих постичь основы правосла-вия.
Отметим некоторые из концептов такой публичной лекции: духовник; постриг, понимаемый как отречение от мира (монашество не должно привле-каться к социальноиму служению); смирение; гордыня; послушание; креще-ние, Иисусова молитва…
Проявляется интерес к особенностям богослужения, поведения в церкви (земной поклон во время евхаристического таинства; причащение, пост, икона…).
Христианское богослужение состоит из пения священных песнопений, молитв и чтения Священного писания. Песнопения, благословения, молитвы и обряды служат достоверным письменным источником вероучения, дополняют живой литургический опыт. Особенности суточного, недельного и годового круга, праздников (Пасха, Рождество, Успение и Рождество Богородицы, Воздвиженье. Введение во храм, Благовещенье, Преображение, Сретенье, Крещенье, Богоявление, Вознесение, Сошествие Святого Духа), особенности богослужении, таинств.
Так молитва совершается с благоговением, неспешно. Молитва – не за-слуга (как в католицизме). В молитве не ищем наслаждения, не приносим Богу никакой жертвы. При изучении молитв обращаем внимание на семантическое поле: акафист, канон, молитва ко святому, на всякую потребу, правилом ко святому причащению, лития, тропари, символ веры, песнь пресвятой Бого-родице, тропарь Кресту, молитва о живых и молитва об усопших, помян-ник, кондак Богородице, стихиры, седален, икос, псалом, кафизмы, паремии, Воскресная песнь по Евангелии.
Объясняются читаемое чтецами – например, читаемое в час девятый «Ца-рю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняй. Со-кровище Благих и жизни Подателю, приди и вселися в ны, и очисти ны от вся-кия скверны, и спаси, Блаже, души наша».
В публичной лекции отводится место богословским проблемам в их по-пулярном толковании (канонизация и вредность ее пропаганды, Царь и Ан-тихрист, Канон святоотчеческий, Православное понимание жертвы Хри-ста, Мученики благодатный огонь Евангелисты, их мечтательный роман-тизм…
Это и повод описать внутреннее состояние прихожанина и христианина: смирение, сокрушение, внимание, любовь, покаяние, понимаемое совсем как не отчет о проделанных грехах, грех, праведник, заповеди, добродетели.
Фигурируют прецедентные имена И. Брянчанинов. И. Валаамский. Ио-сиф Исихаст, Нил Сорский, Марк Подвижник преподобный, Кирилла Иеруса-лимский, Иоанн Кронштадский, Хомяков, Варсонофий Оптинский, Булгаков, Феофан…
Отдельными темами представляются святыни, паломничество, иконо-пись, иконы, мощи.
Совсем иным жанром представляется жанр проповеди в стенах храма - свободной речи священнослужителя, связанной с отмечаемыми православными событиями (память святого, праздник иконы, пассия и т.д.) и предписываемым поведением. Здесь проявляет себя гомилетика – искусство проповеди и искус-ство церковного красноречия. Адресантом проповеди являются пасомые. Это люди, для которых слова «жить по вере, творить добрые дела» не пустой звук. Люди, которые всегда единицы, ибо Христос говорил со всеми – с грешниками, с простыми, необразованными, даже темными людьми, но никогда не говорил с толпой.
Русская религиозная философия. Каждое слово понимается как прича-стное Божественному Логосу, связанное с именем Бога. Наша эпоха вернулам нам имена и книги П. Флоренкого, С. Булгакова, В. Зеньковского, Г. Федотова, В. Соловьева и многих других предсатвителей русской религиозной филосо-фии. Мы сегодня оцениваем поступь русской истории. Вот русские монастыри – питомники русской грамоты. В нашей стране не было Сорбонны. Но был Рублев. Возьмите ренессанс русской религиозной философии – Франк, Лос-ский, Зеньковский, Соловьев. Философия разлита в русской художественной прозе. Конец двадцатого века ознаменовался трансперсоналистической, экуме-нистcкой философией религии [4], просветительской миссией философии [5].
От описания старого быта неотъемлемо описание вокабуляра русского православия– средоточия русской культуры, прошедшее сквозь века: лавра, инок, белое духовенство, собор, келья, колокольня, игумен, послушание, по-стрижение, ряса, камилавка, мантия и клобук, дьякон, куколь и перевязь, вери-ги, ризничий, варево, сочиво, кутья, престольный , храмовый праздник, канун-ник. Характерны особенности значений слов в церковном-монастырском оби-ходе: утешенье, будильник, богослужебные предметы: потир, ковчег, кадило, лампада, оклад, ризы. Характерны особенности одежды в церкви- объярь, сак-кос, панагия, митра, фелонь…
Предпринимаются попытки разбить лексику православия и воцерковле-ния на отдельные ЛСГ. Отражение ЛСГ в словарях идеографического плана об-суждается лингвистами. В отношении лексики церковного обихода это группы лексики, связанные с описанием храма, поведением в храме, традициями бого-служения, одеждами священнослужителей, требами и таинствами и т.д. Благо-вест, литургия , алтарь, царские врата, иконостас, евхаристия, святой пре-стол, потир, лжица, кадило, ладан, проповедь, отпуст. Так, ЛСГ «одежды священнослужителей» включает следующие предметы : стихарь,. орарь, пору-чи, епитрахиль, пояс, фелонь, скуфья, наперсный крест, камилавка, омофор, палица, панагия, митра. Описываются понятия нематериальной культуры: ектенья, епитимья.
Православные и народные праздники вызывают активацию соответст-венных архаизмов: святки, колядки, славильщики, гадание, скоморохи, масле-ница, вереницы.
В аспекте межкультурной коммуникации необходимо совершенствова-ние способа иноязычного выражения культурных реалий (напр., неф, алтарь, солея, ротонда, благовест, Неупиваемая чаша) топонимов, антропонимов (агионимов – см. [2 ]), ксенонимов, концептов (типа sobornost), реалий кухни, культуры. Вне рамок данной статьи остается феномен православной поэзии.
Итак, работа демонстрирует как жанровую, так и концептуальную специ-фику православного дискурса: систему жанров, концептов, лексико-семантические группы вокабуляра. Дескриптивная работа способствует суб-станциальному пониманию сущности феномена православного дискурса, адек-ватной интерпретации его, в том числе в культурологической и переводческой деятельности.
ЛИТЕРАТУРА
1. С. С. Аверинцев. София- Логос. Словарь. М., 2001.
2. И. В. Бугаева. Агионимы в православной среде: структурно-семантичесий анализ. М., 2007.
3. Закон Божий для семьи и школы со многими иллюстрациями. Прот. Серафим Слободской. М., 1997.
4. А. Киркий. Все в тебе. Трансперсоналистические очерки по философии религии. М., 2006.
5. А. Кураев. Дары и анафемы. Что христианство принесло в мир. М.. 2001.
6. В. А. Маслова. Русский язык как общеславянская святыня//I Международная научно-методическая конферен-ция «Состояние и перспективы методики преподавания русского языка и литературы. Сб. статей. М., РУДН, 2008. c.454-460 .
7. Полный православный молитвослов для мирян и псалтирь. М., 2006.
8. Прот. Фома Хопко. Основы православия. Минск, 1991.
9. Сборник церковных песнопений с переводом их на русский язык. М., 2003.
10. Ю С. Степанов. Константы русской культуры. М., 1996.
|
Вход
FAQ
Поиск
