|
ФУНКЦИИ СОБСТВЕННЫХ ИМЕНОВАНИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ЛИРИКИ А. А. АХМАТОВОЙ 1911 - 1920 гг.)
Кроме традиционно выделяемых средств создания образности речи – тропов, лингвисты указывают и на нетропеические. К ним можно отнести онимы (имена или названия реально существующих или существовавших людей, городов, рек, созвездий, наименования предметов, созданных фантазией человека: богов, демонов, имена персонажей художественной литературы и фольклора и т.д.). Под именами собственными, вслед за О.И. Фоняковой, мы понимаем "универсальную функционально-семантическую категорию имен существительных, особый тип словесных знаков, предназначенный для выделения и идентификации единичных объектов (одушевленных и неодушевленных), выражающих единичные понятия и общие представления об этих объектах в языке, речи и культуре народа" [Фонякова 1990: 3].
Имена собственные используются для обозначения широкого и разнообразного круга предметов, явлений и понятий. Ономастическое пространство может быть разделено на своеобразные секторы, внутри которых выделяют отдельные зоны или поля. "Поле" в ономастике - "часть ономастического пространства, содержащая онимы определенного вида" [Суперанская 1973: 281]. Такое деление необходимо потому, что все ономастическое пространство трудно обозримо. В нем могут быть выделены антропонимия (именования человека), топонимия (географические названия), зоонимия (клички животных), фитонимия (названия растений), астронимия (астрономические названия), этнонимика (названия различных народов, народностей) и т.д. Каждый из выделяемых классов онимов качественно неоднороден. Так, например, антропонимы (именования людей) могут быть индивидуальными: личное имя, отчество, фамилия и групповыми, которые включают в себя родовые, семейные и династические имена. Среди топонимов выделяют гидронимы (именования водных объектов), ойконимы (названия населенных пунктов), оронимы (названия элементов земной поверхности), урбанонимы (названия внутригородских объектов). А в состав мифонимов, которые представляют собой своеобразный сектор ономастического пространства, входят именования людей, животных, растений, народов, географических и космографических объектов, различных предметов, в действительности никогда не существовавших, а известных нам из сказок и мифов.
Подобно другим средствам языка, собственные имена, будучи использованными в контексте художественного произведения, начинают жить и восприниматься в "сложной и глубокой образной перспективе художественного целого" [Виноградов 1954: 18 - 20]. Каждый из писателей употребляет собственные имена в соответствии со своим творческим методом и конкретными идейно-художественными задачами, стоящими в том или ином произведении. На употреблении имен лежит печать определенной эпохи, литературного направления, позиции автора.
Одно и то же имя может служить разным целям. Имена собственные в художественном тексте отличаются от общеязыковых и функционально, и семантически. Так, в реальной жизни нет внутренней связи между именем и его носителем. Подчеркивается отсутствие у имен собственных лексического значения, их семантическая опустошенность. В противоположность именам нарицательным, они ограничиваются одной функцией - обозначения, что позволяет им только различать, опознавать обозначаемые объекты. Но в художественном произведении связь между именем и носителем вполне может быть установлена волею автора. "Имена собственные, не имеющие в языке своего предметно-логического или коннотативного значения, в художественном тексте приобретают семантический и эмоциональный потенциал, который накапливается в процессе разворота текста через авторские и персонажные характеристики обозначаемого объекта – носителя имени" [Автеньева 1988: 163].
Особенно актуальным сегодня представляется анализ специфики употребления имен собственных в поэтических текстах. В то же время имя собственное, становясь материалом поэзии, играет особую роль – становится точкой отсчета .... при актуализации гармонии поэтического текста" [Жогина 1997: 2]. Кроме того, стремление писателя максимально использовать возможности имен собственных в поэтическом тексте приводит к тому, что они становятся одним из важнейших средств для создания ярких, неожиданных образов, что определяет их основную функцию – изобразительную.
Анна Андреевна Ахматова в лирических произведениях отводит особое место ономастической лексике. Стремление поэта максимально использовать возможности имен собственных в поэтическом тексте приводит к тому, что они становятся одним из важнейших средств, служащих для создания ярких образов, но при этом совершенно органично вливаются в смысловую организованность стихотворения. Следует отметить, что в ранней лирике А.А. Ахматовой (в период с 1911 по 1920 г.) читатели встречаются с топонимами, антропонимами и онимами, которые можно отнести к религиозной тематике.
Современники Анны Андреевны Ахматовой всегда говорили о том, что она не любила, когда лирическую героиню отождествляли с самой поэтессой. Но, читая ахматовскую лирику, нельзя не почувствовать того, что лирической героине дорого все то, что было дорого автору поэтических строк. Лирическая героиня, подобно Ахматовой, влюблена в Царское село, Петербург, Ниццу, Летний сад, Россию… Топонимы в стихотворениях А. Ахматовой неразрывно связаны с биографией поэтессы, именно поэтому и появляется у данных слов-онимов авторская коннотация.
Группа собственных имен представлена достаточно широко. В стихотворениях встречаются топонимы родной земли и топонимы, отсылающие к другим национально-культурным особенностям. Первая группа в поэзии отражена наиболее широко. Так в стихотворениях часто встречаются урбанонимы Летний Сад, Исаакиевский собор, Галерная, Третий Зачатьевский, ойконимы Петербург, Царское Село, Бежецк, Москва, Петроград, гидронимы Москва-река, Нева. В особую группу можно объединить все относящиеся к линии Петербурга. Н.С. Гумилев говорил о поэзии А. Ахматовой: «…она почти никогда не объясняет, она показывает» [Гумилев 2007: 350 ]. Действительно, используя в стихотворениях названия переулков, мест отдыха, культурно-исторических объектов Петербурга, неоднократное упоминание имени самого города, позволяет поэтессе достичь эффекта рисования картины города. При этом использование самого онима Петербург опирается на широкую традицию употребления, аккумулируются ассоциативные связи с другими авторами и их произведениями, что позволяет говорить о культурной преемственности данной тематики. Слово Петербург становится неким символом, мотивированным в культурном и историческом плане.
Помимо урбанонимов к линии Петербурга можно отнести и гидроним Нева. Поэтесса однозначно указывает на то, что Нева – это символ как жизни, так и смерти, но для лирической героини невская вода – живительная.
Проанализируем два отрывка:
В последний раз мы встретились тогда
На набережной, где всегда встречались.
Была в Неве высокая вода,
И наводненья в городе боялись.
(В последний раз мы встретились тогда)
Переулочек, переул…
Горло петелькой затянул.
Тянет свежесть Москвы-реки.
В окнах теплятся огоньки.
<…> Мне бы снова мой черный платок,
Мне бы невской воды глоток.
(Третий Зачатьевский)
Если первый фрагмент стихотворения дает представления о Неве как о стихии, реке, которая славится тем, что выходит из своих берегов, и эта информация обусловлена историческими фактами, то второй фрагмент – это субъективное представление, обусловленное личной привязанностью лирической героини к Петербургу и Неве, как одному из символов этого города. Указание на то, что именно Петербург дорог героини присутствует в контекстуальном противопоставлении символов Москвы и Петербурга – Москвы-реки и Невы, эту же функцию выполняет и метафора «Переулочек, переул…Горло петелькой затянул». Героине тесно в Москве, душно, а Петербург с невской водой – дают силы жить.
С темой Петербурга неразрывно связано использование антропонима Петр:
Ты свободен, я свободна,
Завтра лучше, чем вчера, -
Над Невою темноводной,
Под улыбкою холодной
Императора Петра.
(Стихи о Петербурге)
Группу антропонимов составляют как имена современников А.А. Ахматовой, так и исторических личностей, художественных персонажей. Помимо Петра Великого возникают образы князя Владимира, Михаила Архистратига, Парни, Гамлета. Использование имен исторических личностей прошлых эпох позволяет создать поэтессе особую культурно-историческую атмосферу:
Древний город словно вымер,
Странен мой приезд.
Над рекой своей Владимир
Поднял черный крест.
(Древний город словно вымер)
Использование реалий прошлой эпохи, но присутствие в ней образа лирической героини позволяют соотнести события прошедшие с событиями современными, дать им индивидуальную оценку. Использование онимов, отсылающих читателя к определенному периоду российской истории, обусловлено их способностью аккумулировать великий смысловой потенциал.
К особенностям лирики А. Ахматовой можно отнести упоминание в своих текстах имен поэтов, писателей, с целью соотнести текст произведения не столько с их личностью, сколько с их творчеством. Так, поэтесса обращается к именам А. Блока, Н. Гумилева, И. Анненского. Рассмотрим стихотворение «Подражание И.Ф. Анненскому».
И с тобой, моей первой причудой,
Я простился. Восток голубел.
Просто молвила: "Я не забуду".
Я не сразу поверил тебе.
Возникают, стираются лица,
Мил сегодня, а завтра далек.
Отчего же на этой странице
Я когда-то загнул уголок?
И всегда открывается книга
В том же месте. И странно тогда:
Всё как будто с последнего мига
Не прошли безвозвратно года.
О, сказавший, что сердце из камня,
Знал наверно: оно из огня...
Никогда не пойму, ты близка мне
Или только любила меня.
Прежде всего, следует отметить, что имя И.Ф. Анненского помещено в заглавие, но в самом тексте нет упоминания о поэте. Заглавие – один из ключей к пониманию произведения, в данном случае читатель убеждается, что не личность Анненского интересует Анну Андреевну Ахматову, а его стилистическая манера. Поэтесса обращает внимание на все тонкости его художественного мастерства, даже повествование ведется от мужского лица. Но при этом, если читатель не знаком с творчеством поэта, его стилем, манерой письма, не знает факты биографии Ахматовой, согласно которым Анненский был учителем поэтессы, то стихотворение теряет тот глубокий смысл, который первоначально был в него заложен. «И всегда открывается книга/ В том же месте..» - реминисценция из стихотворения Анненского «Тоска припоминания», «О, сказавший, что сердце из камня,/ Знал наверно: оно из огня...» - реминисценция из стихотворения «Я думал, что сердце из камня», но если не принимать это во внимание, то текст теряет первоначально заданную красоту и ценность, теряются ассоциативные связи с творчеством поэта–серебряника.
Доказывать, что А.А. Ахматова была христианским поэтом, не приходится. Многие ее стихотворения сходны с жанром молитвы, во многих присутствуют пророческие обличения, библейские цитаты и реминисценции. Безусловно, религиозность Ахматовой была и поэтизирующей, преображающей мир. Религия расширяет сферу красоты, включая и красоту чувства, и красоту святости, и красоту церковного благолепия. Одним из главных моментов, указывающих на религиозность поэтессы и ее лирической героини является весьма частое использование онимов сакрального характера: Крещение, Богородица, Магдалина, Библия, Пасха, Давид, Рождество, Благовещенье, Христос.
Лирическая героиня заявляет о себе, как о человеке, обращенном к Богу.
Взывание к Христу, Богородице, вступление с ними в диалог создает иллюзию близости говорящего и адресата, что позволяет расширить масштабы поэтического сознания и смыслового пространства лирического произведения:
Столько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает.
Как я рада, что нынче вода
Под бесцветным ледком замирает.
И я стану — Христос, помоги!—
На покров этот, светлый и ломкий,
А ты письма мои береги,
Чтобы нас рассудили потомки <…>
Часто присутствие онимов сакрального характера сопряжено с особенностями жанра, как уже упоминалось выше, это может быть стихотворение-молитва, стихотворение-пророчество, где библейские мотивы тесно переплетаются с событиями действительности:
Пахнет гарью. Четыре недели
Торф сухой по болотам горит.
Даже птицы сегодня не пели,
И осина уже не дрожит.
Стало солнце немилостью Божьей,
Дождик с Пасхи полей не кропил.
Приходил одноногий прохожий
И один на дворе говорил:
"Сроки страшные близятся. Скоро
Станет тесно от свежих могил.
Ждите глада, и труса, и мора,
И затменья небесных светил.
Только нашей земли не разделит
На потеху себе супостат:
Богородица белый расстелет
Над скорбями великими плат".
(Июль 1914)
На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что онимы в текстах А.А. Ахматовой, безусловно, выполняют художественно-изобразительную функцию, часто задают тональность произведений. Среди названных онимов особый интерес представляют собственные именования линии Петербурга и относящиеся к сакральной лексике.
Список использованной литературы
1.Автеньева, Л.А. Корреляция предметнологического и назывного значения антономазии в оригинале и переводе / Л.А. Автеньева // Актуальные вопросы русской ономастики. – Киев, 1988. – С. 69 – 77.
2.Бакастова, Г.В. Имя собственное в художественном тексте // Русская ономастика. – М.: Наука, 1984. – С. 129 – 146.
3.Виноградов, В.В. Язык художественного произведения / В.В. Виноградов // Вопр. языкознания. – 1954. – № 5. – С. 3 – 27.
4.Гумилев, Н.С. // А.А. Ахматова. Стихотворения. Поэмы. – М.: Дрофа, 2007. – С. 349 – 352.
5.Добин, Е.С. Поэзия А. Ахматовой / Е.С. Добин. – Л.: Наука, 1968. – 249 с.
6.Жирмунский, В.М. Творчество А. Ахматовой / В.М. Жирмунский. – Л.: Наука, Ленинград. отделение, 1973. – 184 с.
7.Жогина, К.Б. Поэзия собственных имен: (Некоторые особенности лирики М.И. Цветаевой) / К.Б. Жогина // Анализ художественного текста на школьном уроке: Теория и практика: Сб. науч.-методич. трудов. — Ставрополь: Изд. СГПУ, 1995. – Вып. 1. — С. 45 — 60.
8.Суперанская, А.В. Общая теория имени собственного / А.В. Суперанская.– М.: Наука, 1973.
9.Фонякова, О.И. Имя собственное в художественном тексте / О.И. Фонякова. - Л., 1990.
|
Вход
FAQ
Поиск
